Джи откровенно любовался тем, как владелец корабля пьет вино. Тонкостенный дорогой бокал омывали густые бордовые волны каждый раз, как изящные, несмотря на когти, пальцы качали его, и в каждом жесте эльфу виделась какая-то неоспоримая и неоспариваемая элегантность, лишь подчеркнутая нарочито-небрежной одеждой собеседника. Тусклый свет играл в камнях украшений, добавляя какие-то практически мистические нотки его облику. В этот момент Наршерри казался рыжему воплощением всего физического совершенства, какое доступно их крови. И морального тоже. Согласился же взять его на борт, увести с опостылевшей станции. В синих глазах Джитанна это в совокупности делало Кийтала существом высшего порядка. Даже если предположить, что в голове остроухого плескалась благодарность, радость и предвкушение новой жизни, к чему бы то не привело.
- Хорошо, - Джи легко улыбнулся, - Я буду звать вас Кийталом, - он внимательно слушал рассуждения собеседника. Не похоже было, что тот хвастается, но небрежно оброненный титул, упоминание монаршьих дворов, и не одного, а минимум двух, не звучали, даже с ремаркой про неактуальность, Джитанна изумили, но не пронеслось даже тени недоверия. Сразу представился роскошный замок, как в нравящихся ему дешевых книжонках, вид с его балкона на простирающуюся долину, всю утонувшую в осенних цветах: в золоте и багрянце, и такую же блистательную пару, созерцающими его. Царственная эльфийка небрежно бы опиралась на перила, а Кийтал бережно кутал ее плечи в великолепный теплый плащ с меховой оторочкой, как в сказках. Этот титул, "принц-консорт" неведомого юнцу матриархальной монархии вполне вписывался в обстановку, звучал в унисон с обликом Шарха, объяснял утонченность, сквозившую в каждом движении, подходил яхте Лойре, в конце-концов. Даже если это было прошлым этого эльфа, что в том может найтись такого, что хотелось бы забыть? Будь сам Джи подобного происхождения, о, он был уверен, что хотел бы помнить каждый миг. А еще он отлично знал собственное место. И то, что рядом с ему подобными, вне спальни, скандально находиться было даже престарелым сукам из верхушки Тарноса. Что уж говорить о принадлежащих к благополучным вершинам благородных обитателей Ядра? Или... Может "консорт" и значил, что они в чем-то подобны, просто масштабы разные? В конце-концов, знал же капитан, зачем нужен и что делает делает имплант, вычурным украшением раскрывавшийся на ухе его пассажира. Цеховая солидарность. Звучало немного кощунственно по отношению к великолепию эльфа, непринужденно сидевшего в кресле напротив, погрузившись в собственные размышления, судя по выражению лица, довольно меланхоличные.
"О чем же ты думаешь, Кийтал Шарх Наршерри, бывший принц-консорт?" - любопытство рыжего заставляло эфир вокруг Наршерри тихо звенеть арканными струнами, но амальгарху точно хватало понимания, что тот не создает заклинаний, не лезет к нему в голову, просто прислушивается, инстинктивно подкрепляя его каким-то диким и наивным магическим талантом, которому никогда бы не хватило остроты и силы пробить ментальные щиты Шарха. Джи и сам этого не осознавал. Может быть, потому он и отвлек парня, предложив взглянуть в последний раз на ставшую уже его прошлым, которое не забыть и не вытравить из себя, станцию. Каллигарум в пустой космической бездне.
Наружные панели по приказу Кийтала бесшумно заскользили вверх, и теперь от внешнего безмолвия их отделяли только стекла иллюминаторов. За ними сияли бесконечно далекие звезды. Может быть, какие-то из них - это планеты Сатины, и какая-то станет для Джи новым домом. Он вырос на станции, что теперь громоздким кадавром вползала в панораму, серо-бурая, несуразная, собранная из сотен частей. Небольшой, хрупкий и злобный мир, теплящийся жизнями, судьбами и бурлящий пересекающимися интересами, облепленный космическими кораблями, как падаль паразитами.
Парень встал с места и приблизился к разверзшейся пропасти. Выросшему на станции, ему было не привыкать видеть эту черноту снаружи, пронизанную тонкими иглами далеких солнц. Но сам Калллигарум он видел впервые - снаружи. Чем дольше он смотрел, тем гротескнее и неприятнее казалось ему это зрелище, может быть именно потому, что он отлично знал ее нутро, на всех уровнях.
- Я никогда и не думал, что снаружи она такая... Уродливая. - Наконец, сказал он. - Спасибо, что показали, Кийтал. - ему невыносимо захотелось, чтоб капитан велел опустить ставни, чтоб вид этого космического ублюдка больше не заслонял звезд, отсечь ее от уютного полумрака этой кают-компании, но попросить об этом прямо не находил в себе смелости, а может и дерзости, и продолжал смотреть, словно в наказание за то, что увидел сегодня слишком много красивого или роскошного и успел себя этим избаловать.